Итак, возвращаясь к тренировкам: те, кто ожидает своей очереди на пады, работают на мешках. Обычно такая «работа» протекает в достаточно вялотекущем режиме: пнул мешок, мешок отлетел, «поймал» мешок на возврате прямым ударом ноги либо локтем/кулаком, опять пнул и т.д. и т.п. Редкий лагерь может похвастаться наличием глубоко проработанной методики работы на снарядах. В некоторых лагерях в конце тренировки, иногда уже и после клинча, практикуют работу на снарядах в режиме «догнать и перегнать», т.е. например, 200 – 300 ударов коленями, затем 100 — 200 круговых ударов ногами (или наоборот, но от перестановки слагаемых сумма фиг меняется). Выполняются такие стахановские заходы сериями в максимально быстром темпе.
Того, кто ожидает от тренировок в лагерях муай-тай в Таиланде каких-то методических откровений ждет глубокое разочарование. В каждом лагере своя, годами отработанная система тренировок, в своей основной массе все эти системы особенно и не отличаются друг от друга, незначительно меняется состав тех или иных упражнений, либо несколько по-другому расставлены акценты на приоритет тех или иных техник. Например, в некоторых лагерях Бангкока на второй тренировке вместо бега 30 минут прыгают на скакалке. Объясняется такой изыск очень просто: после обеда на улицах много транспорта, соответственно, увеличивается загазованность. В каких-то лагерях при работе на падах раунд длится пять минут, в других – три или четыре минуты. Редкий лагерь может похвастаться внимательным отношением к обучению новичков. Методика обучения рекрутов сводится к простому принципу: monkey see – monkey do. Хотя есть и приятные исключения, т.е. лагеря, где отработке базовой техники уделяют пристальное внимание. На самом деле очень сложно говорить о качествах какого-то лагеря, как о неком перманентном состоянии. Все течет, все меняется и, несмотря на кажущуюся размеренность и неторопливость тайской жизни, в лагерях многое меняется или может кардинально изменится в течение года. Может по каким-либо причинам полностью, либо частично изменится тренерский состав, разбегутся бойцы, обилие фарангов превратит лагерь в место культурного досуга, но никак не в место подготовки бойцов (такое часто встречается в т.н. «раскрученных» лагерях, к сожалению, есть примеры подобного упадка лагерей и в моей «копилке»).
Основной побудительный мотив к занятиям муай-тай я бы охарактеризовал так: «Хочешь жрать – стреляешь метко!» Детей обеспеченных родителей я в лагерях муай-тай не встречал. Как-то наблюдали такую картину: мамаша, явно не из бедной семьи, притащила своего сына в лагерь и оставила его там на четыре дня. Пацан лет двенадцати представлял собой рыхлое и толстое существо, с полным отсутствием координации, узкими плечами и задницей, объемом с братскую могилу. Оказалось, что упырь не хотел учиться в школе. Через два дня мамаша приехала проведать свое чадо. Понять, о чем верещал толстяк, увидев свою мать можно было и без перевода: «Забери-меня-нах-отсюда-я-больше-так-не-буду!».
Это для нас, приезжающих на несколько недель, потренироваться в лагере – удовольствие (Мысль про себя: правда удовольствие граничит с садомазохизмом). Для тайцев – это обычная работа. И я бы не сказал, что эта работа для всех без исключения бойцов сплошное удовольствие.
Автор и фото Сергей Дубов, дневник Monkey Nak Muay
